Метрополитен <225>
... октября 1928 года.
Что бы ни произошло, я все равно должен работать над романом. Почему работа должна страдать?
. . . . .
Зимние дни коротки, а зимние ночи - длинны. Рано утром, когда выбираешься из-под одеяла и погружаешься в воздух, который за ночь потерял вечернее тепло, надо включить электричество. Тогда серые пятна на каменных стенах разбегаются и уступают место желтовато-грязным разводам, которые чередуются с качающейся тенью абажура. Тогда Инна просовывает носик сквозь сетку своей кроватки и, улыбаясь, говорит:
- Папа, я проснулась!
Ее кудрявая головка с растрепанными волосами поднимается над подушкой. Она вытаскивает из-под одеяла маленького мягкого зайчика, верного товарища ее сладких снов. В это время Ольга молниеносно бросается в промерзшую кухню и торопливо разжигает примус. Виталий в спешке выпивает стакан чая и касается губами волос Ольги. Инна требует свою долю.
- Папа, и меня поцелуй! Папа, не забудь меня поцеловать!
Он наклоняется к дочке, а Ольга смотрит на него пристально и грустно. Стараясь не замечать этого взгляда, Виталий надевает шапку и выходит.
