Метрополитен <119>
Отец, которого Виталий всем сердцем ненавидел, но от которого, однако, он унаследовал изнеженные руки, нервозность и все прочие свои негативные стороны, отец, наказывая его, действовал так же. Не физическая боль, это пустяк, она будет в конце, а вот подобное моральное осмеяние, истязание, пытка, медленная экзекуция!..
- Вы можете войти! - выглянула за дверь Ольга. Виталий пропустил гостя вперед. Ольга уже успела придать комнате должный вид. Корыто исчезло за занавеской, пол вытерт и подметен, кровати заправлены, на столе - белая скатерть. Ольга переоделась. Брови чуть тронуты черным карандашом. На опухшие от слез глаза наложена пудра.
- Познакомьтесь: моя жена.
- Очень приятно! - Винокуров наклоняется и целует Ольге руку.
- Не подобает коммунисту целовать руки, - насмешливо говорит Ольга, резко посмотрев в лицо гостю. - Вы ведь коммунист?
- Точно так, Ольга Алексеевна! Но разве революция от этого что-нибудь потеряет?
Винокуров бархатным взглядом охватывает Ольгу и прячет в глубине души выводы о ней. Затем он осматривает бедную обстановку комнаты.
- Вы давно не делали ремонт в своей комнате?
